«Спецоперация по удержанию власти»

В девять часов вечера 4 марта 2012 года мы сидели за столиком пиццерии на Красной Глинке и обменивались эмоциями. Собственно, ощущение у всех было одно: мы отказывались верить с реальность произошедшего с нами в тот день. Нас было трое: я — Сергей Коровин, Саша Ильин и Альбина Раскольникова. И в тот день мы были наблюдателями от СМИ на выборах президента
Но все по порядку. Я уже писал о том, как был наблюдателем на выборах 4 декабря 2011 года — тогда, несмотря на беспрецендентные по размаху фальсификации, неравнодушные граждане прокатили партию «Единая Россия» и не дали набрать ей больше 50% голосов. Потом были невиданные по массовости для современной России митинги на Болотной, Сахарова, Якиманке в Москве, которые собирали десятки тысяч участников. Людей оскорбило то, что власть не считает необходимым считаться с мнением тех, кто голосовал не за нее. Тысячи людей записывались в наблюдатели на грядущие выборы президента, и появилась осязаемая надежда на то, что с ними фальсификации такого размаха станут невозможны, что власти побоятся открыто на глазах наблюдателей и всех граждан цинично переписывать протоколы, устраивать карусели, принуждать к голосованию за Путина и пр.
Когда я в свою очередь записывался в корреспонденты СМИ от газеты «Гражданский голос» на выборы, я держал в голове мысль, что нас много, что за нами закон и правда, что большУю часть фальсификаций реально зафиксировать и даже пресечь, если они будут происходить на глазах общественности. Я в очередной раз изучил тонны информации по процедуре прохождения выборов, десятки статей для наблюдателей о том, где и как нарушается закон и как это нарушение можно пресечь. Запасся на день выборов всеми возможными шаблонами жалоб и заявлений, помимо всех возможных корреспондентских документов у меня были направления на участки как наблюдателя, и даже одно направление как члена комиссии с правом совещательного голоса. Я знал, что, скорее всего, придется непросто, но я помнил, что я не один, что независимых наблюдателей только в Самаре многие сотни, а в Москве тысячи. И я чувствовал за своей спиной тех людей, что выходили на митинги — у нас одна цель — честность. Во всем. И на выборах в первую очередь.
4 марта 2012 года. Понеслась.
С 8.01 утра мой телефон стал подвергаться бесперерывной атаке — каждые 5 секунд шли звонки с неопределенного номера. Телефон пришлось отрубить, благо был второй. Как выяснилось позже, таким способом были заблокировано подавляющее число телефонов корреспондентов Голоса по России.
Выполняя редакционное задание, нам с коллегой на двоих предстояло посетить 10 участков на Мехзаводе и Красной Глинке. Посетить мы успели только 9. Из этих девяти участков нас допустили только на два: УИК №563 (Пансионат ветеранов войны и труда на Мехзаводе) и УИК №576 (Дом культуры «Искра» на Красной Глинке). На остальных нас отказывались регистрировать в реестре присутствующих на выдуманных и незаконных основаниях: то нет направления на их конкретный УИК, то газета наша не аккредитована в ТИКе (вообще бред!), то алкоголем от нас пахнет. Везде мы настойчиво требовали в соответствии с законом написать нам мотивированный письменный отказ, что было сделано в 2-х случаях из 7-ми.
На УИК №558 (школа №33 на Мехзаводе) председатель не пустил, так как нет направления на их участок. После 30 минут безуспешных попыток получить от председателя письменный отказ в допуске на участок к нам подошли сотрудники полиции и пригрозили применить к нам силу, если мы сию секунду не уйдем сами. Поскольку их угрозы звучали вполне решительно, а впереди было еще много работы, мы не стали испытывать одежду и кости на прочность и удалились.
Ситуации, когда нас не допустили на участки по противозаконным надуманым причинам, произошли также на:
УИК №562 (школа №33 п. Мехзаводе, получен письменный отказ), УИК №552 (Техникум промышленных технологий на Мехзаводе), УИК № 574 (школа №9, п. Красная Глинка, получен письменный отказ), УИК №578 (школа №118, п. Красная Глинка).
На УИК №577 мои коллеги пришли в 19.00, за час до закрытия участка, и принесли направление наблюдателя от Прохорова. Так им целый час промывали мозги, протянули до 20.00, после чего просто с полицией удалили из помещения.
Повсеместно, на большинстве участков сидели наблюдатели от Путина — на контакт не шли, в диалог не вступали, убегали. Наблюдателей от других кандидатов практически нигде не было, может, только на 2–3 участках. На некоторых участках наблюдателей как класса не было вообще.
На 7-ми из 9-ти участков нам, корреспондентам, запрещали производить фото- и видеосъемку под предлогом, что их комиссия приняла постановление, запрещающее снимать на их участке. Таким вот нехитрым образом члены комиссии пытались приостановить на своем участке действие закона N 2124–1 «О средствах массовой информации», прямо дающее право журналистам «производить записи, в т.ч. с использованием средств аудио- и видеотехники, фотосъемки…»
В обед составили жалобы на наш недопуск и повезли в Территориальный избирательную комиссию (администрация Красноглинского района, п. Управленческий). Дождавшись через час обедавшего председателя комиссии, подали ему жалобы, но в должном порядке принять их он не посчитал нужным и скрылся.
Но самое интересное ждало в конце. В 19.20 я явился на УИК №579 (Детская школа искусств №15, п. Красная Глинка) и подал председателю свои документы, наделяющие меня полномочиями члена комиссии с правом совещательного голоса от кандидата Миронова. Меня без вопросов на моих глазах внесли в реестр присутствующих. Все члены комиссии носили маски, лиц почти не было видно. В 20.05 начали подсчет бюллетеней. В 20.45, после грубейшего нарушения со стороны комиссии (не гасились неиспользованные бюллетени, просто были отложены в сторонку) и соответствующего замечания с моей стороны, все члены комиссии, до этого не проявлявшие никакой активности, хором начали спрашивать меня кто я такой, говорить, что первый раз меня тут видят.
Я им пояснил, что я член комиссии, все мои документы — у председателя, который меня и регистрировал. После этих слов в помещение вошли 4 полицейских, председатель принес реестр присутствующих и…что бы вы думали… продемонстрировал всем, в т.ч. и мне, что меня в том списке НЕТ! Не успел я сказать и пары слов, как двое сотрудников полиции схватили меня за руки и волоком выставили за дверь, затем вынесли мою куртку и вещи.
20.50. Я стою на улице. У меня от морального перенапряжения сильно болит голова. Зашел в аптеку, взял Нурофен.
Через десять минут я присоединяюсь к коллегам в пиццерии на Красной Глинке. Они уже сорок минут как там сидят — их даже не допустили на подсчет голосов. Я знал, что нарушения будут и был к ним готов. НА ЧТОБЫ ТАК?
Я не буду описывать другие нарушения, увиденные нами в тот день — там были и массовый подвоз избирателей на участок, и массовое голосование по открепительным удостоверениям, и ограничение прав наблюдателей на передвижение по участку, и прятание переносных урн, и отсутствие увеличенных копий протоколов, и отсутствие информации о составе комиссии и многое-многое другое. Все это было повсеместно, и об этом очень много уже писали наблюдатели, и вы наверняка все об этом слышали.
Поэтому лучше остановлюсь на тезисах:
- Против наблюдателей и представителей СМИ была организована спланированная операция, целью которой было максимально затруднить сбор информации и фиксацию нарушений. Если во время голосования как-то пытались создавать видимость законности своих действий, то после закрытия участков даже не церемонились — удаляли всех, кто проявлял малейшую инициативу. По некоторой информации приказ не пускать корреспондентов Голоса была дана сверху из ФСБ.
- Предварительная зачистка комиссий от независимых членов вкупе с первым пунктом создала ситуацию, когда содержание итогового протокола могло не отражать волеизъявление людей на этом участке, а лишь волю председателей вышестоящих комиссий (моей коллеге, тогда еще члену комиссии с правом решающего голоса на участке №579, за несколько дней до голосования была предложена взятка за то, что она выйдет из состава этой комиссии. После ее отказа ее на незаконных основаниях таки исключили).
- Вся эта спецоперация была невозможна без тесного сотрудничества с органами внутренней разведки. Соответственно, думаю, излишне объяснять, в интересах какого кандидата действуют эти органы и, соответственно, вся избирательная машина.
Выводы:
- Эти выборы, как и выборы 4 декабря — вовсе не выборы, а спецоперация по удержанию власти. И я, будучи свидетелем всего этого безобразия, не могу признать нового президента легитимной властью в Российской Федерации. Просто не имею для этого никаких оснований.
- Говорят, что Путин мог победить и без фальсификаций, все равно набрал бы 51%. Я допускаю, что так могло бы быть, тогда я бы с чистой совестью признал его законным президентом. Так почему же он не решился вступить в честный бой против им же отобранных фиктивных соперников? Не потому ли, что он хочет быть не просто президентом, а всенародно избранным царем?
- Жалобы по всем перечисленным эпизодам поданы или готовятся к подаче в прокуратуру. Так что если сейчас этот текст читает кто-то из председателей вышупомянутых комиссий, помните: вы — пешки в чужой игре, и как только запахнет жареным — ваши начальники покрывать вас перестанут, и вы останетесь один на один горой улик и доказательств вашей вины.
Кстати, все эти председатели и члены комиссий — наши с вами соседи. Они живут среди нас, также ходят на рынок, стоят с вами на одной остановке, сидят на соседнем от вас кресле автобуса, учат ваших детей в школах, награждают ветеранов по случаю юбилея победы. Поэтому первоочередную задачу я вижу в том, чтобы сделать достоянием общественности имена этих людей, которые считают, что им виднее, как вам лучше жить. Страна должна знать своих героев! В скором времени я и множество наблюдателей, которые столкнулись с произволом на выборах, выложим список этих людей.